Поиск

Несостоявшийся ответ "машингеверу" – пулемет Горова. Артиллерийская академия имени Дзержинского еще до войны по "конструкторскому потенциалу" не уступала, а, скорее, превосходила многие КБ. В значительной степени это было заслугой начальника факультета стрелкового вооружения, А.А.Благонравова, чья книга "Основания проектирования автоматического оружия", изданная в 1940 году, надолго стала в СССР своеобразной конструкторской "библией". Но теоретической стороной работа "академиков" отнюдь не ограничивалась, особенно в годы Великой Отечественной войны. Так, многие решения из опытного пистолета-пулемета лейтенанта Безручко-Высоцкого с конкурса 1942 года, как было принято в те времена писать, "использованы" в пистолете-пулемете Судаева. В том же 1942 году в Артакадемии был создан и еще другой весьма интересный образец. Легкий ручной пулемет конструкции инженер-майора Э.Горова был изготовлен сразу в двух вариантах – с откидным металлическим и постоянным деревянным прикладом. Основные данные пулемета Горова Вес пулемета с сошками при деревянном прикладе 6,5 кг При металлическом 7,0 кг Вес магазина с 20 патронами 0,91 кг Вес пустого магазина 0,45 кг Длина в боевом положении с деревянным прикладом 1080 мм С металлическим 1330 мм Длина в походном положении с металлическим прикладом 895 мм Длина ствола 505 мм Темп стрельбы 800 выс/мин Особенностью конструкции пулемета являлась автоматика, основанная на отводе пороховых газов из надульника. Это позволяло осуществлять быструю смену ствола, обеспечить плавное действие пороховых газов на подвижные части, а также сочетать отвод газов с работой дульного тормоза. Последнее заметно уменьшало отдачу, позволяя при необходимости стрелять из пулемета стоя или на ходу. Снизу надульник имел болт для регулировки выпуска газа в газовую камору. Ствол пулемета крепился с одной стороны в надульнике, а с другой – в пазах ствольной коробки при помощи откидной крышки с защелкой. Вариант с постоянным деревянным прикладом планировался как основной, для пехоты, тогда как складной металлический мог быть принят на вооружение десантных частей и кавалерии. Кроме того, на кожухе пулемета имелось два посадочных места для крепления сошек, что, по замыслу конструктора, обеспечивало удобство применения в различных условиях боя (стрельба в амбразурах ДЗОТ-ов и на открытой местности). При помощи переходной обоймы пулемет мог также совмещаться с зенитной установкой. Устройство подвижных частей пулемета было во многом аналогично таковым у СВТ. Это позволяло надеяться, что пулемет быстро освоят как бойцы, уже знакомые с устройством "светки", так и заводы, ранее имевшие опыт производства СВТ. 10 декабря 1942 года были проведены заводские испытания пулемета. В Самарканде, куда в годы войны была эвакуирована Артакадемия, в это время года шел дождь, что в сочетании с песчаным грунтом в месте проведения испытаний давало вполне «военно-полевые» условия. Первичное знакомство показало, что пулемет Горова для переноски заметно удобнее штатного «дегтярева». На марше пулемет при помощи ремня спокойно размещался на спине бойца, а в бою даже один стрелок легко менял позицию благодаря рукоятке, расположенной в центре тяжести пулемета. Неполная разборка пулемета производилась быстро и без применения каких-либо принадлежностей. При стрельбе одиночными выстрелами автоматика работала нормально – осечка была всего одна. С автоматической стрельбой получилось хуже – при стрельбе короткими очередями 3-5 выстрелов на 25 выстрелянных патронов случилось уже 3 осечки. Добиться же длинной (на полный магазин) очереди так и не удалось. Осечки происходили также при стрельбе в зенит – в остальных положениях пулемет работал нормально. Основным "слабым местом" пулемета, из-за которого, как указала комиссия Артакадемии: "изготовленный образец пулемета не может быть представлен на полигонные испытания в силу незаконченности отладки магазина" был этот самый магазин, взятый от учебного финского пулемета. Как отмечено в отчете: «Большое количество осечек следует объяснить неотлаженностью магазина с учебного пулемета и невозможностью изготовить магазин в условиях дислокации Академии; извлечение патрона из магазина требовало больших усилий и оставшейся энергии затвора не хватало для разбития капсюля.» Увы, собственного надежного магазина емкостью больше чем на 10 патронов, в СССР в тот момент не имелось. При этом значительная часть проблем с надежностью у самозарядных винтовок и легких ручных пулеметов происходила именно по вине магазина – точнее, из-за особенностей работы магазинов под фланцевый винтовочный патрон. Чтобы уменьшить трение патронов и подавателя, необходимо было спроектировать магазинную коробку с выдавками особой формы на боковой поверхности, что для СССР в тот момент оказалось достаточно сложной технологической задачей. Что интересно, сам конструктор по части уже сделанного образца был настроен еще более пессимистично. "Легкий ручной пулемет был изготовлен в июне 1942 г. по проекту, разработанному в апреле 1942 года. Однако, вскоре после изготовления опытного образца, во время отладки работы автоматики, работа по ручному пулемету была прекращена почти на четыре месяца по не зависящим от автора причинам и только в течение последнего месяца эту работу удалось продолжить и внести некоторые незначительные коррективы в конструкцию (изготовление второго варианта приклада). В силу указанной организации работы, а также из-за отсутствия нужного материала для изготовления деталей и слабой производственной базы, настоящий образец пулемета имеет ряд отступлений от последних тактико-технических требований и может рассматриваться лишь как стреляющая модель для демонстрации особенностей конструкции." Эти опасения оправдались в полной мере на испытаниях в января 1943 года на стрелковом полигоне ГАУ. «При опробовании стрельбой автоматика не работала, пулемёт давал сплошные осечки по причине недостаточно энергичного наката подвижных частей. После неоднократной отладки пулемёта в механической лаборатории НИПСВО КА добиться нормальной работы автоматики автору не удалось. Пулемёт позволял произвести только 2–3 выстрела автоматическим огнём, в дальнейших случаях длина автоматической очереди достигала 7–8 выстрелов, после чего следовала задержка» Также к пулемету был высказан и ряд других претензий, а общим итогом стал одобренный 5-м отделом ГАУ КА вывод, о том, что доработку образца Горова производить не следует и все работы по нему следует прекратить. Было ли это решение полностью оправданным? Разумеется, недостатков у пулемета Горова хватало – как указано выше, даже сам конструктор не считал сделанный вариант полноценно пригодным для испытаний образцом. Вопрос в том, сколько времени и сил могло бы занять их устранение и стоила бы овчинка выделки. В одном из российских музеев автору статьи удалось ознакомиться с сохранившимся экземпляром пулемета Горова – в варианте с деревянным прикладом. С первого взгляда стало понятно, что архивные фотографии не совсем полно передают, насколько горовский образец компактнее, «разворотистей» легче и просто удобнее в сравнении со штатным Дегтяревым. Если же говорить о возможных проблемах пулемета, то стоит отметить следующее: 1) «Довести» магазин для пулемета Горова было все же легче, чем для СВТ пулеметов с нижним расположением магазина. У конструкции Горова «рог» расположен сверху, благодаря чему сила тяжести работает «за» подачу патронов, а не наоборот. 2) Примененный штампованный кожух треугольного сечения выглядел не очень надежным, а его деформация, в свою очередь, могла привести к поломке проходящего под стволом штока. Куда надежнее выглядела бы прямоугольная конструкция по типу MG-42 3) Возвратную пружину стоило бы перенести в приклад (опять же, как это сделано на немецких пулеметах), что позволило бы сделать ее работу значительно более надежной. Удалось бы Горову и его коллегам «довести» свой образец, особенно имея перед глазами трофейный MG-42 – сказать сейчас уже сложно. Фактом остается лишь то, что до самого конца войны Красная Армия так и не получила нового ручного пулемета. Андрей Уланов.

Kalashnikov submachine gun 1942 (mod 2) By June 22nd, 1941 (the 1st day of World War 2 for Soviet Union, when Nazis began their attempt to invade it) Red Army was equipped with Degtyareva submachine gun (PPD), which was later replaced in production by a more high-tech Shpagina submachine gun (PPSh). The latter was used by the soviet infantry till the end of the World War 2, up to the streets of Berlin with operators’ feedback on the firearm being mostly positive. Nevertheless, apart from infantry, there were many other specialized troops in the army, who didn’t find the heavy submachinegun with fixed wooden stock too handy. Bearing in mind, that with the start of the war soviet soldiers got to know the totally different concept – the German MP-40. Perhaps, the german’s folded stock was mot much of a skull crusher in melee combat, but there were situations, in which compact size was just as important. For instance, one PPSh was assigned to each legendary T-34 tank crew. T-34 deservedly is given high reviews, but not many could call this tank spacious, especially the hatches through which personnel frequently had to leave the tank in emergency. It is of no surprise, that it was the Main Auto-ArmorTank Department, which kept insisting for the Main Artillery Department (the one in charge of firearms development) to come up with a new, more compact and useful submachine gun “similar to the German MP-40”, as soon as possible. As a result, a contest took place in 1942 and was son by Alexei Sudaev’s model of submachine gun. There were many other samples created by participants of the competition and other enthusiasts, however. Among these, was one designed by unknown to anybody back then – sergeant Mihail Kalashnikov. Now a days, there is not much information about the first model made by the future world-famous arms designer. With the prototype being built in a depot of a train station lost somewhere in Kazakhstan, the Kalashnikov submachinegun (PPK) didn’t become the weapon of victory in World War 2 and didn’t survive to present day. Nevertheless, his first creation helped Mihail Kalashnikov get to the place, where his talent was acknowledged and demanded. Long before the World War 2 Research and development of firearms facility of Red Army was not a regular institution dealing in tests of all sorts of guns and machineguns. It had the production capabilities to incarnate “in metal” various projects, it also had its own designers and engineers on site. In particular – the winner of the 1942 submachine contest Alexei Sudaev was among test facility staff. Long before getting to the test facility mentioned above, Mihail Kalashnikov got the opportunity to produce his second (modified version of the first) submachine gun in Moscow institute of aviation, which was evacuated to Almaty, Kazakhstan during the war. This was the model he was introduced with at the test facility with later on. By the time of his appearance at the test facility, the competition for the new submachine gun was coming to its end. 2 almost constructionally-equivalent submachine guns (PPSh-2 Shpagina and PPS Sudaeva) came to the contest final. Which one of them was to be adopted by the military, was to be decided based on battlefield test of the first production series. The end of the contest didn’t, however, mean the end of submachine guns development at the ground. New prototypes kept arriving to the test facility, among which was the model designed by sergeant Kalashnikov. Characteristically, Mihail Kalashnikov did the final modifications to his submachine gun right in the field, just before the tests, these modifications were later separately stated in the certificate of acceptance. In particular, the barrel was replaced by a modified PPSh barrel, adapted for this model, new charging handle was designed and manufactured promptly, trigger uncoupler, spring and several other parts were redone. Factory tests of the new PPK took place form January 30th to February 3rd 1943. During the tests the PPK was compared to already used in the military – PPSh (Shpagina) and with the winner of the earlier contest – the PPS (Sudaeva). Judging by the data in the table below, originally a tank operator Mihail Kalashnikov designed his firearm specifically for his fellow tank personnel, focusing on light weight and compact size. Kalashnikov submachine gun (PPK) Sudaeva submachine gun (PPS) Shpagina submachine gun (mod 1941) (PPSh) 1. Overall weight without magazine (kg). 2,630 2,800 3,640 2. Overall weight with empty magazine (kg). 2,805 3,040 3,920 3. Overall weight with loaded magazine (kg). 3,075 3,420 4,800 4. Overall length unfolded buttstock (mm) 747 905 850 5. Magazine capacity (rounds) 25 35 35 Unlike its competitors, the Kalashnikov submachine gun was built on delayed blowback bolt mechanics. The design turned out to be quite unique: after the shot, the bolt rolled back, shifting the buffer connected to it by rectangular thread. The buffer moved to thread on to a fixed spiral tube, fixed at the back of the receiver, while compressing the recoil spring. The tension of this process slowed down the bolt, reducing the speed of its blowback. The trigger group of the PPK had independent triggers for semi auto and full auto fire. When shooting semi auto, the trigger pushed the uncoupler up, which after the shot under the pressure of the bolt going back, forced the trigger pull and the sear lever to disconnect . For full auto, the selector was set to forward position, deactivating the uncoupler from the process. Kalashnikov submachine gun showed outstanding accuracy when in semi-auto. However the results were completely different, when switching to full-auto short bursts: the grouping was twice as bad as of PPS and PPSh for the distance of 100 meters. According to the report, this was due to 2 factors: 1) the scheme of independent hammer, which struck the primer slightly after the bolt hit the front of the receiver, locking into place after previous shot; 2) relatively fast rate of fire (though slower than the one of the PPSh, but faster than the PPS), combined with low weight of the gun and low effectiveness of the compensator. Likewise, more experienced designer Shpagin had to previously put a lot of effort to tackle similar problem with his PPSh. The reliability of the automatics was tested by a large number of rounds from two different supplies of ammo. After 730 shot a crack was formed at the back of the receiver. This defect was easily eliminated by the lab at the facility by welding a 4 millimeter steel plate on to the back of the receiver, with the firearm returned for testing after. The main problem encountered during the shooting tests was misfire, cause by what the personnel on ground thought, early release of the hammer (12 times per 2280 shots). However, having examined the reports and having heard the designer’s opinion, the specialists at the Main Artillery Department came to a conclusion, that the real reason for misfire was miscalculation of the resistance caused by parts welded onto the spiral tube. The automatics lacked suficiend energy to overcome this extra resistance. This lesson was well learned by the young designer, paying special attention to the reliability of the automatics in future. Overall, the result was not too bad – the maximum percentage of misfire didn’t exceed 3.1%, average of 1.5%. Mass production PPS (Shpagina) of several factories showed much worse results during quarterly repeating tests without any particular “difficult conditions” of production compared to the PPK. Moreover the acceptance commission itself acknowledged that the accuracy and reliability issues of the Kalashnikov could be easily overcome by minor improvements. The uniqueness of the mechanism of the Kalashnikov submachine gun itself was noted, which was a high reward for a beginner designer. However, there was one more very important issue, that normally doesn’t get into the spec sheets and acceptance reports. It was one that Mihail Kalashnikov didn’t give much thought to, while designing his “best” submachine gun, with which it would be quite easy to engage into combat for the tank personnel. “By its constructive design and the technology of manufacture the PPK gave way to the PPS (Sudaeva) and didn’t have advantages over the PP-41. The configuration of PPS parts was such, that they required machine (mostly milling) and locksmithing works. For instance: it took 12 machine working hours by high-qualified staff to make 1 spiral tube for the bolt (7th level of employee qualification), and for finishing it also took to manufacture milling heads and locksmithing tools” As a comparison – according to Main Artillery Department standard at that time, it took 7.3 machine work hours to produce 1 PPSh, with only 2.73 hours for the PPS. With most parts of the PPS being able to be produced at any factory having sufficient stamping machine capability. A somewhat similar story happened at almost the same time in the United States. The main service submachine gun of the US military by the start of World War 2 – the Thompson submachine gun (which also had delayed blowback bolt mechanics and had some exterior similarities with the Kalashnikov submachine gun) was a great firearm, highly demanded by the military. However, even the worlds richest and industrially-developed country, which didn’t have to surrender a significant part of its territory to the enemy and evacuate its factories over thousands of kilometers away from the frontline and set up new production facilities, was initially forced to focus on simplifying and lowering cocsts of production ot the Tommy Gun, and then eventually set up production of simple and cheap M3 “Greaseguns” By winter 1943, after 2 heaviest years of war, USSR simply could not afford to set up production of a better in some ways, but resource-demanding firearm. This is why the Kalashnikov submachine gun was destined to stay a prototype. The experience gained during its manufacture, field tests and modification eventually was of great benefit to Kalashnikov with his production of other models, some of which later to become mass produced and even legendary. But this “thousand “ifs” long” journey started in the depo workshop of Matai station and winter test facility next to Shyurovo in Moscow outskirts. Andrei Ulanov.

Пистолет-пулемет Калашникова обр. 1942 (второй). (Пистолет-пулемет Калашникова, вид справа) К 22 июня 1941 года на вооружение Красной Армии состоял пистолет-пулемет Дегтярева (ППД) позднее замененный в производстве на более технологичный пистолет-пулемет Шпагина (ППШ). С последним советская пехота прошла всю войну, до улиц Берлина и отзывы воевавших были по большей части положительны. Однако кроме пехоты в армии имелось много военных специальностей, которым тяжелый пистолет-пулемет с постоянным деревянным прикладом был не очень-то удобен. Тем более, что с началом войны советские солдаты познакомились и с представителем иной концепции – немецким МП-40. Складным прикладом немца может и не было также сподручно крушить вражеские черепа в рукопашной, но бывали ситуации, когда компактность оказывалась не менее важной. Так, например, в боевое отделение легендарной "тридцатьчетверки" укладывался один ППШ. Про Т-34 заслуженно говорят много хороших слов, но мало кто называл этот танк просторным, а люки, через которые танкистам порой приходилось как можно быстрее покидать пылающую машину – широкими. Не приходится удивляться, что именно ГАБТУ (Главное Авто-БронеТанковое Управление) регулярно требовало от занимавшемся стрелковым оружием ГАУ (Главное Артиллерийское Управление) как можно скорее дать новый, более компактный и удобный пистолет-пулемет "по типу немецкого". В ходе проведенного в 1942 конкурса лучшей конструкцией такого пистолета-пулемета стал образец Алексея Судаева. Но кроме него, было множество других, созданных как в рамках конкурса, так и по собственной инициативе самыми разными людьми. В том числе – никому тогда еще не известным сержантом танковых войск Михаилом Калашниковым. О самом первом оружии будущего знаменитого конструктора сохранилось мало информации. Изготовленный в мастерской депо затерянной в Казахстане станции, ППК (пистолет-пулемет Калашникова) не стал "оружием Победы" и не сохранился до наших дней. Но зато его создание позволило Михаилу Калашникову попасть в место, где талант МТК был в итоге востребован и реализован. НИПСВО КА (Научно-исследовательский полигон стрелкового вооружения Красной армии) еще до начала Великой Отечественной войны был не просто учреждением, занимавшимся испытаниями различных образцов стрелкового оружия. Здесь имелись как производственные мощности, позволявшие воплотить "в железе" различные проекты, так и собственные специалисты-конструкторы. В частности, именно сотрудником НИПСВО был создатель ППС Алексей Судаев. Однако еще до попадания на НИПСВО Калашников получает возможность изготовить второй, улучшенный образец своего пистолета-пулемета в Московском авиационном институте (на время войны эвакуированном в Алма-Ату). Именно с ним и приехал молодой конструктор на НИПСВО. К моменту его появления конкурс на новый пистолет-пулемет был уже практически закончен. Его результатом стали две практически равноценных конструкции – ППШ-2 Шпагина и ППС Судаева. Определить, какая из них в итоге будет принята на вооружение предстояло в ходе войсковых испытаний первых опытных серий. Но завершение конкурса вовсе не означало, что полигон и ГАУ прекращают дальнейшие работы над пистолетами-пулеметами. На НИПСВО продолжали поступать новые образцы, одним из которых и стала разработка сержанта Калашникова. (Пистолет-пулемет Калашникова, вид слева) Характерно, что последние доработки своего пистолета-пулемета Михаил Калашников произвел уже на полигоне, непосредственно перед испытаниями – они были перечислены в отдельно акте. В частности, был поставлен новый ствол, взятый от ППШ и переделанный под размеры для образца сержанта, изготовлена и смонтирована новая рукоятка перезаряжания, разобщитель спускового механизма, тяга от него же и ряд других деталей. Заводские испытания ППК прошли с 30 января по 3 февраля 1943 года. При этом образец Калашникова сравнивали как с уже состоящим на вооружении ППШ, так и с лидером конкурса – ППС. Судя табличным данным, танкист Калашников проектировал свой пистолет-пулемет в первую очередь именно для своих товарищей по броне, сосредоточив основные усилия на легкости и компактности. ПП Калашникова ПП Судаева ПП Шпагина (обр.41) 1. Общий вес образца без магазина кг. 2,630 2,800 3,640 2. Общий вес образца с магазином без патронов кг. 2,805 3,040 3,920 3.Общий вес образца с магазином с патронами кг. 3,075 3,420 4,800 4. Общая длина ПП с откинутым прикладом мм 747 905 850 5. Емкость магазина 25 патронов 35 патронов 35 патронов В отличие от конкурентов, пистолет-пулемет Калашникова был построен на схеме автоматики с полусвободным затвором. Конструкция получилась весьма оригинальной: после выстрела затвор отходил назад, отодвигая муфту, связанную с ним прямоугольной резьбой. Муфта же при движении навинчивалась на неподвижную спиральную трубку, закрепленную в заднем дне ствольной коробки, при этом сжимая боевую пружину. Возникавшее при этом трение тормозило затвор, замедляя его откат. Ударно-спусковой механизм ПП Калашникова имел независимый ударник и переводчик для одиночной и автоматической стрельбы. При стрельбе одиночными спусковой крючек поднимал разобщитель, который после выстрела под воздействием откатывающегося затвора заставлял расцепиться тягу спуска и рычаг шептала. Для автоматической стрельбы переводчик ставился флажокм вперед, при этом разобщитель оттягивался и выключался из работы спускового механизма. По кучности образец Калашникова продемонстрировал отличный результат при стрельбе одиночными, но вот переход на короткие очереди радикально поменял картину – на дистанции в 100 метров ПП сержанта оказался почти в два раза хуже, чем ППС и ППШ. Как отмечалось в отчете, причиной тому стали два фактора: 1) выбранная схема с независимым ударником, который бил по капсулю чуть позже удара затвора о пенек ствола 2) Сравнительно большой темп стрельбы (хоть и меньше чем у ППШ, но больше, чем у образца Судаева) в сочетании с малым весом системы и недостаточной эффективностью компенсатора. По поводу последнего стоит заметить, что с аналогичной проблемой пришлось изрядно помучиться и куда более опытному конструктору Шпагину на его ППШ-2. Безотказность работы автоматики проверялась большим числом выстрелов и патронами двух разных партий. После 730 выстрелов в задней стенки ствольной коробки образовалась трещина. Этот дефект был устранен в механической лаборатории НИПСВО простейшим способом – к задней стороне коробки с внешней стороны приварили 4-мм стальную пластину, после чего пистолет-пулемет вновь отправился стрелять. Основной выявленной при стрельбе проблемой стали осечки из-за, как посчитали на полигоне, раннего спуска ударника (12 случаев на 2280 выстрелов). Впрочем, изучив как акт об испытаниях, так и заслушав мнение автора, в ГАУ сочли, что реальной причиной скорее являются неучтенное сопротивление, вызванное наварками на спиральной трубке. Пережать это «добавочное» сопротивление у автоматики уже не хватило запаса энергии. Урок этот молодой конструктор усвоил и запомнил очень хорошо, в дальнейшем уделяя обеспечению надежности особое внимание. В целом результат был отнюдь не так уж плох – максимальное число задержек не превысило 3,1%, в среднем же получилось 1,5%. Валовые ППШ некоторых заводов на квартальных испытаниях зачастую показывали худшие результаты и без всяких «затрудненных условий». Да и сама испытательная комиссия отметила, что и проблемы с кучностью и надежностью могут быть устранены в ходе доработки образца. Также была отмечена «заслуживающая внимания» оргинальность подвижной системы – что само по себе являлось достаточно высокой оценкой для начинающего конструктора. Но был еще один, очень важный фактор, который обычно не вмещается в сетку стандартных справочных таблиц. И о котором тоже не особо задумывался танкист Калашников, проектируя свой "самый лучший" пистолет-пулемет. С которым было бы очень удобно воевать в танковых войсках. "По конструктивному оформлению и технологичности изготовления ПП Калашникова значительно уступает ПП Судаева, а также в этом отношении не имеет преимуществ перед штатным образцом ПП-41 Конфигурация всех деталей ПП Калашникова оформлена так, что при изготовлении их требует станочных (преимущественно фрезерных) и слесарных работ. Например: при изготовлении в механической лаборатории НИПСВО КА спиральной трубки затвора, потребовалось 12 станко-часов высококвалифицированной рабочей силы (7 разряд), а для окончательной отделки еще необходимо произвести фрезерование головки и слесарную отделку." Для сравнения – по документам ГАУ на изготовление ППШ в тот момент расходовалось 7,3 станкочаса. У пистолета-пулемета Судаева, по предварительным расчетам, эта цифра должна была составить 2,73 часа. При этом большая часть деталей будущего ППС изготовлялась на любом предприятии, имеющем штампы подходящий мощности. В чем-то схожая история примерно в это же время произошла и в США. Состоявший на вооружении к началу Второй Мировой пистолет-пулемет Томпсона (к слову, имевший также использовавший схему автоматики на полусвободном затворе и даже имеющий некоторое внешнее сходство с образцом Калашникова) был отличным оружием, пользующимся большой популярностью у военных. Однако даже самая богатая и промышленно развитая в мире страна, которой не пришлось терять часть территории, эвакуировать свои заводы за тысячи километров и заново разворачивать производство, вынуждена была сначала заняться упрощением и удешевлением "Томми-гана", а затем и вовсе развернуть в дополнение производство простых, дешевых и технологичных М3 "Гризган ". ("Чикагская метла", Томми-ган) Зимой 43-его, после двух тяжелейших первых лет войны, СССР тем более никак не мог позволить себе производство пусть и в чем-то лучшего, но ресурсоемкого оружия. Поэтому пистолету-пулемету, созданному Калашниковым, суждено было так и остаться лишь опытным образцом. Правда, опытным он стал во многих смыслах – полученный при его создании, а также в ходе испытаний и доработок опыт впоследствии весьма пригодился Калашникову при создании других образцов, ставших и серийными и массовыми и даже легендарными. Но этот "путь длиной в тысячу ли" начался именно с мастерских железнодорожного депо станции Матай и зимнего полигона около подмосковного поселка Щурово. Андрей Уланов.